- МОЙ ВТОРОЙ АККАУНТ, ГДЕ ВЫЛОЖЕНЫ НЕКОТОРЫЕ ЗАПИСИ: olgakl1971_01 - ПОД КАТОМ - ССЫЛКИ НА ПРОШЕДШИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ: США, ГОНКОНГ, КИТАЙ, РОССИЯ, ТУРЦИЯ, ИСПАНИЯ, ИТАЛИЯ, ФРАНЦИЯ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ, ИНДОНЕЗИЯ, БОЛГАРИЯ, ЯПОНИЯ
Понимая, что дело к закату, мы с моим другом Дмитрием, с которым вместе ездили в тот день, 25 октября, в Еськи и который, будучи нашим общим с Амоном Сулеймановым другом, очень мне помог, бросив ради меня (как и Амон в своё время!) все свои дела, решили попробовать успеть проехать ещё в одно замечательное место. Без Димы я о нём и не узнала бы. А если бы знала - ехать всё равно бы не решилась! Там и без дождей всё затоплено, на дороге, разные ухабы и ямы, но ведь рядом со мной сидел помощник и штурман, который грамотно руководил процессом, так что мы проехали нормально! Нас почти никто не встретил. Только какой-то не вполне вменяемый мужичок, да стадо коз и овец. Были эти козы и овцы непуганые и глупые -:) Стояли на своей дорожке и никак не понимали, что надо посторониться и пропустить машину. Что и оправдано: ведь никто там и не ездит никогда почти. Бежецы - это, как во многих других местах волшебной Тверской области, - заброшенная и готовая уже упасть колокольня, ещё держащаяся на ногах церковь, кладбище и совершенно невероятные виды вокруг... А ещё здесь ты понимаешь, что время имеет разные свойства и умеет представать нашему внутреннему взору самым причудливым образом. Но давайте всё по порядку.
Смотрите фотографии поотдельности. Но я собрала и опубликовала видеоподборку полностью, по всем фотографиям. Смотрите в конце.
Город - это всегда новые друзья. И о них я тоже непременно однажды расскажу. А здесь - только старое дерево, раннее тёмное утро и удивительное, как мне кажется, настроение почти пустого (так увиделось) города.
Наверное, каждый автомобилист сталкивался с ситуацией, что ты вот едешь-едешь долго-долго, один, по шоссе, потом сворачиваешь на другую дорогу, и по ней продолжаешь ехать один долго-долго. Никого вокруг. Только дорога, лес, поле. И я сразу вспоминаю книжку из детства. Она называлась "Палле один на свете". Я много где про неё вспоминаю, и вот в Бежецке этим утром тоже как-то сразу пришло в голову...
Мои заметки и фотографии. В конце репортажа - фильм об Амоне.
2017 год. Жаркий день, лето. Градницы. Мы приехали на праздник. Я снимаю его на фоне "Дома поэтов". Он обожал это место. Впрочем, он обожал всё и всех... Теперь его любимая библиотека, где работали его любимые люди, имеет на своём фасаде памятную доску.
Он был очень сильным. В буквальном смысле. Физически сильным. Когда мы, приехав в Краснохолмский Николаевский Антониев монастырь, а точнее, туда, где что-то от него, монастыря, ещё осталось, и бродили там среди старых могильных надгробий, которые валялись прямо на земле, заходили в оставшиеся строения, блуждали вдоль стоящих в чистом поле стен с остатками уникальных фресок, то в какой-то момент я, спустившись в небольшое углубление, почувствовала, что подняться назад мне будет не очень легко. Это из-за ноги, в которую вставлена титановая железка (иногда, как правило, неожиданно, нога подводит). Амон быстро сообразил, принял в обе свои большие руки мою и сильно и уверенно подтянул, поддержал, поставил. Это было очень по-мужски. Просто и ясно. Вот тогда я и поняла, что можно в нём быть абсолютно уверенным. Он был надёжен. Он умел не просто делать вид, что дружит, а дружбу - поддерживал. Как и тебя - человека, который оказался в его поле. А поле было безграничным. Он будто тебя обнимал обеими своими большими руками - как и меня, при первой нашей встрече и при нашем прощании возле Сельмаша в то лето - и говорил: «Пойдём! Я покажу столько…»
«Пойдёмте! Ой, пойдёмте! Сейчас вы обалдеете… Смотрите сюда…» Ох, как он был увлечён тем, что знал и понимал про Бежецк и его людей! Как показывал - хватая, выхватывая каждую страницу - свой альбом со старыми фотографиями, как далеко уводил в рассказе, наслаивая, нанизывая друг на друга ушедшие и покрытые, кажется, навсегда паутиной, патиной, события, сведения, уводил всё дальше.
Вот мы в Школе Постникова. Он ведёт к остаткам фресок (ведь это бывшая церковь) и показывает картину, которая едва видна, в своём альбоме, воссозданную. «Бежечане собрались на берегу… Вот… Бежечане собрались…»
Он ведь ничего последние несколько лет не слышал. Даже себя. Потому его голос звучал странно, но вместе с тем совершенно неповторимо. Ох как мне не хватало и его голоса, и его самого, когда я вернулась сюда, в Бежецк, 25 октября 2019-го. Спустя два с лишним года с тех пор, как мы ходили с ним вместе по городу долгими часами и как вместе ездили в Градницы, в Красный Холм. К счастью, у меня осталась запись с видеорегистратора. С нашим разговором. Точнее, с его монологом. По дороге. Запись на два с лишним часа. Бесценно. Он говорил непрерывно, только иногда, на секундочку, умолкал, уходил в себя. Но пока я не могу выкладывать в сетевое пространство тот наш разговор. Там очень много личного. И его, и моего... Пока останется - нашим с ним.
Гуляли по кладбищу Красного Холма. Жарко и душно. Спросила, не устал ли. «Нет! Что вы, Оля! Я же оживаю, когда кто-то приезжает. И теперь мне страшно: вы уедете, а я пойду домой, и всё…»
Утро нынешнего 26 октября. Прощаюсь с городом. Иду мимо колокольни - символа Бежецка. Выходит оттуда женщина, стелит коврик. «Заходите к нам!», - окликает меня. И мы в этой колокольне долго-долго с ней разговариваем. Она вспоминает Амона, жалеет, что они так и не успели как следует поговорить с глазу на глаз, хотя он приводил сюда, в этот маленький сквер, множество людей. «Встречи неслучайны. Видите, как хорошо, что я вас окликнула…», - говорит она на прощание.
В городской библиотеке имени Шишкова его, конечно, очень любили. Член семьи. Теперь на стене висит памятная доска, стараниями друзей сделанная так, что сразу понятно: это он, это о нём. И ни на йоту фальши, официоза. На мой взгляд, это самое важное.
Амон закрывает ворота. Во время прогулки по территории Николаевского Антониева монастыря.
Ну, вот, друзья, на этой пластиковой сакуре мы и остановимся. Новые фоторафии подгружать ЖЖ уже не даёт - места недостаточно. Но уже загруженные я отработаю, вы не волнуйтесь. Загрузила, но ещё не выложила в доступ много фотографий (на что резерва хватило)! Там и Япония, и ещё кое-что, хватит надолго. Правда, по Японии - только примерно пятая часть от путешествия будет выложена, но к тому времени, когда запас иссякнет, я думаю, что-нибудь придумается. Не так давно мы видели Терлецкие пруды, и я рассказала, что мой новый/старый объектив 35 mm без зума был успешно снят с полки и пошёл в дело. Посмотрите фотографии. Я ничего (ровным счётом!) не подправляла и не усиливала. Пожалуй, впервые. Всё как снято, так и есть. 17 октября, забрав из пункта самовывоза на Большой Бронной защитный фильтр, я, воспользовавшись таким случаем, прогулялась по центру Москвы и своим по любимым маршрутам. Давненько я этого не делала. В центре своего родного города-то. И знаете, что? Мне понравилось! Как-то даже совсем не тот ужас, который был в 2016 году... Теперь зафиксируем день 17 октября 2019 года!)
Не помню, как и когда впервые её увидела. Помню только восторг и ощущение дружбы, которые возникли чуть-чуть позже, когда мы начали её узнавать. Четвёртый класс. Одновременно и тяжело, и интересно. Новые учебники. Какие-то жёлтые и чем-то другим (не букварём) пахнущие. Перешли из какой-то совсем младшей школы, снизу, с первого этажа, наверх, на второй или третий этаж, к старшеклассникам. Которые носились как кони, мимо нас. А мы вжимались в стенки, иначе бы сшибли. Что не раз и случалось.
А Елена Владимировна пришла после института, и ей дали нас. Нас было много. Но она стала узнавать (понимаю теперь это) каждого. Дистанции не было. Помню зелёную траву, её, рядом по зелёной траве идущую и то, что мы шли с ней в обнимку. Мы оставались после уроков группой, она разговаривала с нами о чём угодно. О том, что было интересно. Приносила магнитофон (О, редкость удивительная!), на который записаны были отрывки из фильма «Не бойся, я с тобой!» и песни тоже оттуда. А ещё - как поёт дома её щегол.
Однажды она подозвала меня к себе. «Ну, - думаю, - сейчас начнёт ругать за плохой почерк!» (Почерк был ужасающ! Она испортила на моём почерке своё зрение, я знаю это точно). «Слушай. Напиши мне отдельное сочинение по «Чучелу» Железникова. И по фильму, и по книге. А я тебе пятёрочку поставлю». Вот так она меня этими пятёрочками и подсадила на сочинение собственных (собственных!) текстов. Именно она и «поставила» мне мой (!) текст. «Слушай. Напиши-ка мне отдельно про Миронова. А я тебе пятёрочку поставлю». Вот и оказалась готова первая в жизни рецензия-творческий портрет Андрея Миронова.
А потом вдруг… Потом мы начали «проходить» Пушкина. Ну, кто-то «проходил», а кто-то - вчитался. И обалдел! Вот уже стою я перед классом. И начинаю читать наизусть «Полтавский бой». Не за пятёрочку даже вроде бы. А просто - за интерес. И по причине пробудившегося какого-то удивительного азарта! Смогу или нет весь этот довольно-таки большой отрывок прочитать наизусть? Сначала, помню, чуть сбивалась. Потом, когда (вдруг!) перед глазами начали вставать картинки по тексту живые - всё пошло. И пошло - впервые в жизни. Я помню всё так, будто это было буквально вчера. (Год какой? 1984-85? Вероятно). И помню, как она ходила по классу и улыбалась. Я видела и чувствовала, она была очень, очень довольна. Это была и её, и моя абсолютная победа, абсолютное согласие, это был общий смысл. На котором нас и с ней, и со всеми ребятами в классе свёл Пушкин.
Было всего очень много. Потом угасло. Потом мы ушли и разошлись. Она оставалась. Кто-то заходил. Я тоже - два раза. Один раз поговорили, другой раз меня перехватили, и уже начался урок. А потом - жизнь.
Вот сейчас пытаюсь разыскать. Ну, нашла, ну, постучалась в друзья. И что? А ничего. Нельзя же помнить (или хотеть видеть у себя в друзьях) всех.
Елена Владимировна Соколова. Она и ещё Наталья Анатольевна Крымова в ГИТИСе - вот два моих учителя.
В первый раз я попала сюда году в 95-96-м (скорее всего, так, потому что 95-й и был год столетия Есенина), в каком-то очень грязном марте. Помню, что приехала на львовском старом вонючем автобусе, а обратно уже можно было добраться только до Рязани, а электричка первая в Москву уходила в 5 утра на следующее утро. Оставалась ночевать на рязанском тогдашнем вокзале, предварительно показавшись милиционерам, которые время от времени выходили из своего закутка и охраняли мой покой. В те годы я Есениным буквально заболела. Так у меня случалось в жизни: бросаешь абсолютно все дела и едешь туда, где жив дух твоего нового увлечения:) Я прочла всё буквально, что было возможно, пересмотрела раз по десять два разных спектакля - в доронинском МХАТе и в Театре Ермоловой (в первом был Есенин-Клементьев, во втором - Есенин-Безруков, и нужно будет попробовать как-нибудь о их написать!) Чудесным открытием для меня стал и голос Есенина, и его уникальная, протяжная и взрывная манера исполнения своих стихов. Всё это меня захватило крепко! И вот, ещё не совсем оправившись после первого своего перелома (ходила ещё с палочкой), я решила туда ехать. И время года было какое-то неудачное, и с транспортом не продумала. Но бывает и такое... Путешественницей была ещё совсем неопытной. Но вот, приехала. Ничего ещё не было - никакой этой аккуратности, избушек, заборчиков и дорожек. Всё - сплошная грязь, месиво снега и глины какой-то. Прошла к берегу... И жизнь разделилась навсегда на "до" и "после". Походила. Зашла в единственный тогда, по-моему, музейный дом работавший, основной. Познакомилась с сотрудницами, они мне что-то показали. Потом сообщили, что автобус скоро будет последний на Рязань. И я отправилась к остановке. На остановке познакомилась с продавщицей в ларьке и ещё одной её подругой. Они торговали там пивом и ещё водкой в жестянках (были и такие). Я с этими девчонками славными выпила, мы закусили дольками мандарина. Они меня уговаривали остаться - электричек не будет - но я уж поехала на вокзал. Такая вот история из 90-х. И даже сложно объяснить, что же было такого особенного. Может, и было всё особенное потому, что не было ничего... Кроме грязного берега, одного музейного дома и грязно-голубого ларька с весёлыми девахами, жестянками с водкой и мандарином. А теперь пройдём к Есенину, поглядим, что изменилось-то. Была я тут и осенью, и летом (ищу посты, никак не найду, но ладно, потом уж присоединю ссылки! Ааа, вот, нашла! Но там не очень смотрибельно и очень много, но зато ест ещё и Клепики. ). Но вот почему-то именно в этот почти 30-ти градусный мороз мне понравилось особенно!
В странном и совершенно нетуристическом районе Хункоу, что располагается к северу от Сучжоухэ, есть интересные и как-то, как мне показалось, намеренно и тщательно спрятанные от глаз местечки. Хотя улица Долунь Лу достаточно легко находится, если идти от метро, я решила пройти пешком большое расстояние от самого центра Шанхая, и путь был чрезвычайно интересен, но извилист. Его я покажу вам отдельно. Это ещё один из "шанхаев", которые разительно отличаются от остальных, я и нигде не видела такого контраста. Ну, а сейчас мы находимся на Долунь Лу, где в XX веке жили и общались друг с другом литераторы, интеллектуалы, общественные деятели и где, благодаря их стараниям, складывалась новая китайская культура. И первым, в окружении своих единомышленников, нас встречает Лу Синь (1881-1936), который считается основателем новаторского для своего времени литературного направления. Оно, в конечном счёте, стало основой для новой литературы Китая.
Я ещё буду возвращаться к этой поездке в деталях, но в целом и главном - это последний большой репортаж о моей поездке по Тверской области. Что же! 1 500 километров, прекрасные города и люди, впечатления самые разные. Около 3 000 фотографий. Больше ничего и не нужно, правда же?
А когда посмотрите этот репортаж - приглашаю вернуться к самому началу этого моего маршрута и оценить его масштабы:
olgakl1971_01
